Текстовая версия недавнего АгитПропа
Весь мир должен завидовать российской медицине и вам — её пациентам. Это не шутка, это почти официальное заявление.
ВЕРОНИКА СКВОРЦОВА:
Наша модель является одной из эталонных в мире. Да, у нас есть масса недочетов локальных. От недоработки на местах конкретных. (...) Мы должны понимать, что уже сделано и что у нас хорошо.
Ну кто может с этим поспорить? Разве что...
МЕДВЕДЕВ:
Достаточно 150 км отъехать - здания замызганные, грязные. В сарае невозможно лечить людей.
Впрочем, и хорошее есть, если верить этому одутловатому, но высокопоставленному лицу. Например, миллион высокотехнологичных операций. Правда, без уточнения - бесплатных ли? В любом случае, не надо придираться. Ведь заявление министра об эталонности медицины — естественная человеческая реакция. Эмоциональный ответ на серию скандалов, которые сотрясают отечественное здравоохранение в последние месяцы. Здесь и участившиеся забастовки, и демарш врачей-онкологов из центра Блохина, и не менее резонансное увольнение детских трансплантологов (с последующим восстановлением), и странная история с водительскими медсправками, и множество других сюжетов калибром поменьше, которые сенсациями не становятся, но вполне правдиво отображают среднюю температуру по палате.
Ситуация осложняется тем, что в условиях санкций и бюджетной экономии — которая, впрочем, вряд ли помешает телевидению роскошно отпраздновать Новый Год, а чиновникам — собраться, протрезвев, на очередной гайдаровский форум — должность министра здравоохранения становится лакомой для множества теневых игроков. Идет подковерная борьба за 25 миллиардов долларов – столько мы все тратим на лекарства каждый год. Иностранные фармкомпании хотят сохранить контроль над рынком, домашний бизнес делит промеж себя тендеры и госзакупки. Кто-то под шумок пытается свалить Скворцову, кто-то отстоять Скворцову. Поэтому реальное, бурлящее недовольство людей перемешивается с завихрениями черного пиара. И поди разберись, что в этой воронке - что. Впрочем, точно так же обстоят дела во всех остальных министерствах: от министерства образования, спорта или культуры до Роскосмоса. Люди не желают понять, что личность чиновника значит очень мало. Проблема не в конкретной личности, а в системе. Перестановка личностей, как впрочем и перестановка больничных коек, никаких изменений не несёт.
Однако заявление об эталонности российской медицины все же хочется проверить. Можно возмущаться доктором наук, профессором Вероникой Скворцовой как руководителем, но едва ли кто-то поставит под сомнение её профессиональную квалификацию. Да и первоначальный замысел был вроде бы неплох.
ВЕРОНИКА СКВОРЦОВА:
Для своего исторического периода советская система здравоохранения была наиболее передовой и справедливой. Создавая современное российское здравоохранение, основанное уже на последних технологических достижениях мировой медицины, мы стараемся взять из советской системы все лучшее. Прежде всего принцип социального равенства в обеспечении главного права каждого человека – на жизнь и охрану здоровья, бесплатного оказания помощи для каждого гражданина страны. Все лучшие традиции и устои советской медицины должны быть сохранены.
Но является ли российская медицина продолжением советской? Нет, не является. Это её полная противоположность. Чем дальше — тем больше. И это закономерно. И будет еще хуже, обязательно будет хуже. Почему? Потому что изменен главный принцип. На смену доступности и бесплатности общественных благ, доступности и бесплатности, обеспеченной общественной же собственностью на средства производства — то есть на заводы и фабрики — пришли частная собственность, окупаемость, эффективность и рентабельность. Пришел рынок. И никакой министр, никакой президент не остановят процесс перерождения медицины под диктовку рыночных принципов.
Изменен мотив. Мотивом стала прибыль. Грубо говоря, рвать зубы будут не для того, чтобы избавить пациента от боли, а для того, чтобы клиника закончила квартал с прибылью.
Однако, пока не все советские пережитки в прошлом, под медициной у нас понимают в первую очередь медицину государственную. Давайте обратимся к статистике. Ошибается министр Скворцова. Нет больше никакой эталонности. Вот статистический раздел сайта ОСЭР - Организации Экономического сотрудничества и развития, в которую наша страна не входит, но которая тем не менее нашу страну пристально мониторит. Самый честный параметр: государственные расходы на здравоохранение в пересчете на покупательную способность населения — то есть здесь смягчена разница валютных курсов. Что видим? Первая пятерка — США, Норвегия, Германия, Швейцария, Швеция. У Швеции этот уровень - примерно 4.5 тысячи долларов на человека в год. Россия с восемьюстами долларами не дотягивает даже до Чехии, пропускает вперед Эстонию, Латвию, Литву и соседствует с Коста-Рикой.
Каждый вправе сам ознакомиться с этими цифрами и убедиться в том, что даже далеко не социалистические страны сегодня могут похвастаться более высоким уровнем государственной поддержки здравоохранения, чем Россия. То есть воровство — это полбеды. Деньги в стране есть. Только это деньги не на науку, не на образование, не на медицину. И даже не на оборону — судя по сокращающемуся оборонзаказу. Деньги есть и будут. Для олигархов, которым в стране по-прежнему принадлежит всё.
То есть, по крайней мере, миллиардеры у нас не болеют, не мрут и размножаются понемногу. А что с остальными? По продолжительности жизни Россия - на самом последнем месте. После Мексики, Греции, Турции, Польши. В среднем наш гражданин, достигший 65 лет, имеет шанс протянуть еще максимум тринадцать. Это если не разделять мужскую и женскую смертность. Другой график – смертность преждевременная. Так, которой можно было бы избежать. Мы на втором месте после ЮАР.
Там много разных интересных графиков - на сайте ОСЭР. Не все они связаны со здравоохранением прямо (например, Россия самая курящая страна после Индонезии), но все они очень подробно отражают общую картину, складывающуюся как результат тридцатилетних либеральных реформ.
МЕДВЕДЕВ О ЛЕКАРСТВАХ:
Нужно обязательно стимулировать иностранные фирмы все-таки оставаться у нас, даже если рынок некоторым образом снижается, чтобы был ассортимент, чтобы можно было выбрать по той же формуле разные препараты. В конце концов, это дело каждого конкретного человека, особенно если он сам расплачивается за лекарства, во что ему вложиться, что ему купить"
Проблема обеспеченности лекарствами просачивается даже в самый защищенный телеэфир, но никто не объясняет толком, что происходит. Иностранный фармбизнес уходит из России по трем причинам. Ни одна из них не связана с санкциями. Зато все связаны с экономикой. Первое – падает платежеспособный спрос. У людей банально нет денег. Второе — новые цены в системе госзакупок кажутся иностранцам заниженными, а условия конкурсов неудобными. Третье — местные лекарственные олигархи требуют свой кусок пирога и прикрывают это разговорами о патриотизме и импортозамещении. А пациенты и врачи между тем перечисляют пропавшие препараты: Фризиум, Преднизолон, немецкие Салофальк, Медак и Аспарагиназа, швейцарский Цитозар, японский Атенолол Никомед и многие-многие другие.
АНТОН БЕЛЯКОВ:
Несмотря на все опровержения Росздравнадзора и Минздрава, по состоянию на ноябрь 2019 года в перечень импортных ЛС, которые исчезли из РФ, эксперты включают от 700 до 900 позиций. Но точных цифр нет ни у кого, так как учет препаратов, исчезнувших с фармацевтического рынка России не ведется (или скрывается?). Если обратиться к официальному сайту Росздравнадзора, то на каждый месяц значится от 3 до 5 препаратов, о прекращении поставок которых сообщали иностранные производители.
Тут естественный вопрос, который возникает у каждого - а почему мы так зависим от иностранцев? Нельзя что ли обойтись своим? Нельзя. С 91го года фарминдустрия в стране приватизирована и разрушена. Помните, как все начиналось?
Охранитель тут же заверещит — нет, неправда, Брынцалов остался в лихих 90х. Посмотрите на список отечественных компаний! Посмотрите на долю рынка! Действительно, впервые, благодаря правительственной программе Фарма-2020, в этом году на долю российских производителей пришлось 60 процентов натурального объема всех проданных в стране лекарств. И вот тут нужно аккуратно разгибать охранителю пальчики.
Во-первых, если считать не по упаковкам и весу, а по цене, то российский рынок лекарств по-прежнему контролируют иностранцы. Вот первая пятерка: Байер, Отисифарм, Новартис, Санофи, Тива. Во-вторых, после уничтожения Советского Союза у нас практически нет полного цикла производства лекарств. Как нет производства автомобилей. У нас есть отверточная сборка лекарств — перемешивание и упаковка ингредиентов, приобретенных за границей.
Дженерик — дешевая и доступная копия лекарства, выпущенная не по патенту. Что это значит? Любая таблетка состоит из 2 частей. API — активный фармацевтический ингредиент и наполнитель — сопутствующее вещество, которое служит для доставки и усвоения — масло, лактоза и много чего еще. Сегодня новое лекарство — это не больше, чем химическая формула, формула молекулы. С той оговоркой, правда, что разработка формулы может стоить от 3 до 7 миллиардов долларов и занять десять лет. Затем формула патентуется и начинает себя окупать. Большинство патентов на известные лекарства принадлежат международным корпорациям. Они давно отказались от собственного производства ингредиентов — и, точно так же, как крупнейшие производители компьютеров или телефонов, перенесли производство в Азию. Почему? Потому что это капитализм. Там дешевле сырье и рабочая сила. В итоге в Азии теперь производятся субстанции и для патентованных лекарств, и для дженериков — то есть для скопированных, дешевых, за которые можно не платить комиссию.
Но ведь субстанция субстанции рознь. Как мы знаем, любые индийские или китайские товары бывают разного качества. А от чистоты порошка нередко зависит результат. Особенно если речь идет о дженериках. Вот и получается, что вся суть российского импортозамещения — замещение иностранных лекарств, созданных на основе китайских и индийских субстанций, российскими, созданными на основе китайских и индийских субстанций. Кому это выгодно? Это выгодно российским фармацевтическим компаниям, а точнее акционерам, хозяевам этих фармацевтических компаний. Вполне объяснимо, ведь глотать-то лекарства – не им.
РБК:
Росздравнадзор признал все препараты для лечения муковисцидоза качественными, — отметила глава межрегиональной общественной организации «Помощь больным с муковисцидозом» Ирина Мясникова. — Но качество не равно эффективности». По словам представителей пациентских организаций, проблема заключается в проявлении побочных явлений на препараты, в том числе дженерики. По словам Мясниковой, врачи, опасаясь проверок, не всегда их фиксируют, потому что в таком случае пациент обратится во врачебную комиссию с просьбой заменить препарат, а регион должен произвести индивидуальную закупку лекарств и потратить дополнительные средства из бюджета.
А теперь представьте, насколько высоки ставки — дженерик/не дженерик - в онкологии.
АНТОН БЕЛЯКОВ:
Летом этого года ко мне (и не только) массово обращались мамы детей с онкозаболеваниями: с июля в Россию перестал завозиться препарат «Винкристин Тева», который производят в Западной Европе. Заменивший же его российский аналог «Веро-Винкристин» в 50-70 процентов случаев вызывает серьезные побочные действия –вплоть до отказа ног.+Если заболевание менее тяжелое и прием ЛС не носит постоянного характера, то замена дженериком (часто менее качественным, но более дешёвым) ощущается в меньшей степени. В случаях с диабетом, онкозаболевниями, рядом хронических заболеваний иммунной системы, всеми орфанными заболеваниями, заболеваниями сердечно-сосудистой системы и т.д. обвал импортных поставок ЛС - это вопрос именно жизни и смерти. Но и с заменой пока справляются не всегда: более провального года по госзакупкам ЛС, чем 2019, боюсь, что и не вспомнить. В то время как иностранные компании снижали поставки или вовсе выводили препараты из России, судя по приведенным ниже данным, российские производители тоже не стремились покрывать все потребности рынка.
За первое полугодие по 47 тысячам тендеров госучреждений на закупку лекарств не подано ни одной заявки. Это каждый четвертый тендер в стране. В последний год количество сорванных аукционов, на которые не вышел ни один поставщик, выросло вдвое.
Это фрагмент поста в Фейсбуке, который опубликовал бывший сенатор, единоросс Антон Беляков.
АНТОН БЕЛЯКОВ:
Больше всего тендеров не удалось разыграть, как ни странно, больницам Москвы: поставщики не стали участвовать в 4,3 тыс. из 13 тыс. объявленных аукционов. Например, полностью сорван контракт на поставку вакцин против папилломавируса человека: участвовать в нем не захотел ни один поставщик. Провалилась также половина тендеров в Саратовской области. В Дагестане и Псковской области было сорвано по 45% аукционов. Еще в 24 регионах более трети тендеров не заинтересовали потенциальных поставщиков.
Эксперты отмечают, что чаще всего срывались аукционы на инсулин и вакцины против бешенства. По данным сайта госзакупок, сорвано 692 из 2,8 тысячи тендеров на поставку инсулина (дефицит этого жизненно важного препарата уже ощутили в разных уголках страны). Но с вакциной от бешенства все значительно хуже: сорвано 429 из 573 объявленных тендеров. В дефиците скоро будет и иммуноглобулин человека против клещевого энцефалита (сорвано 144 тендера), а также препарат антипсихотического действия хлорпромазин (251).
Даже по физраствору было сорвано 683 тендера из 1840 объявленных.
И вот как бы между делом выяснилось, что на дженериках вообще-то давным-давно сидит вся страна. Потому что денег на более дорогие лекарства у нее нет, а своих лекарств... тоже практически нет.
ТАСС:
Запрет применения биоаналогов препаратов может привести к тому, что значительная часть населения останется без лекарственной помощи, сообщила журналистам в среду на брифинге по воспроизведенным лекарственным препаратам директор департамента лекарственного обеспечения и регулирования обращения медицинских изделий Минздрава РФ Елена Максимкина.
Однако в итоге Минздрав вынужден обращаться к западным поставщикам, чтобы обсудить возвращение некоторых жизненно необходимых лекарств. Ну хорошо, ну допустим. Давайте разрешим компаниям наплевать на патенты. поддержим родные, патриотические, русские народные дженерики. На отечественном рынке работает несколько десятков ООО и ЗАО, занимающихся перемешиванием субстанций. Вот только институтов, которые успешно разрабатывали бы новые формулы, новые молекулы лекарств, толкали бы вперед науку и производство — нет ни одного. Да и вполне ли отечественные эти отечественные производители? Берем случайные имена из списка. Компания Верофарм. Куплена американской Эббот. Компания Фармстандарт. Принадлежит кипрскому офшору Augment investments. А кто за ним?
По данным кипрского реестра юрлиц, держателями акций Augment Investments Ltd являются Виктор Харитонин (70%), зарегистрированная на Британских Виргинских островах Hiolot Holdings Ltd (0,05%), и УК «Деловой дом "Калита"» (29,94%, конечный бенефициар — Андрей Топоров, в 2013 году он числился членом совета директоров «Фармстандарта»). Augment Investments консолидировала 100% «Фармстандарта» в 2016 году. Тогда кипрская компания принудительно выкупила акции у миноритариев, которые впоследствии отсудили у нее 542 млн руб., посчитав, что сделка была осуществлена по заниженной цене.
Один из самых закрытых олигархов купил формулу-1
Вот так — формула лекарства оборачивается формулой-1. Не кажется ли вам, что интересы отечественного производителя и отечественного пациента перестают совпадать? А может быть, у них разные отечества? Два разных отечества? А теперь, по нашей доброй традиции, давайте обратимся к советскому опыту, поинтересуемся, как оно было раньше? А то ведь не все помнят уже.
Ну что ж. Для начала передадим привет всем горе-монархистам, воздыхателям по невинно убиенному царю-батюшке, организаторам монархических балов. До революции у России не было вообще никакой фармацевтической промышленности. Вообще. Несколько кустарных заводиков, готовящих снадобья, да и те сплошь - под немцами. Что нисколько не помешало государю-императору влезть сначала в русско-японскую, а потом в Первую Мировую войну. Большинство немецких торговых фирм в России — это я цитирую реферат по теме — занимались расфасовкой импортных химпрепаратов или изготовлением готовых форм - таблетки, драже, пилюли из завезенных из-за границы полуфабрикатов. В этом смысле мы сегодня стремительно откатываемся к царской медицине и к царской фармацевтике. Да и фирма Феррейн, между прочим, это ведь детище уроженца Пруссии Владимира Карловича Феррейна. Зачесалось у августейших особ только тогда, когда с фронта пошли эшелоны с ранеными и убитыми, а в окопах начал свирепствовать тиф. Русское физико-химическое общество констатировало: нужны лекарства, лекарств нет, надо создать производство. Начали создавать. Само собой, с помощью англичан. Денег не хватило, проблему решить даже частично не удалось. А теперь посмотрим на опыт СССР. В 1920м году (идет Гражданская война). На базе национализированного товарищества Феррейна появляется научно-исследовательский химико-фармацевтический институт — ВНИХФИ. Через год в нем уже 52 научных сотрудника. Через четыре года страна полностью обеспечена йодом. В 28м из парижской эмиграции возвращается известный химик Орехов. В том же году в Москве открывается Центральная аптечная научно-исследовательская лаборатория (ЦАНИЛ). Введены в строй фармацевтические заводы в Киеве, Харькове, Хабаровске, а также в Белоруссии, Казахстане, Азербайджане, Грузии. Налажен промышленный выпуск аспирина, анальгина, плазмоцида, новокаина, кофеина, стрептоцида и других лекарств. В 31м создается всесоюзный институт лекарственных и ароматических растений. 36м под Москвой построен большой завод Акрихин, разом решивший в СССР проблему малярии. В годы войны открыты Новосибирский, Кемеровский, Анжеро-Сунженский, Тюменский, Томский, ирбитский фармзаводы. К 45му году объем производства фармпрепаратов достиг довоенного уровня. К 50му вырос в два раза. В 60м еще в 3 раза. Созданы препараты для лечения туберкулеза — стрептомицин, фтивазид, новые антибиотики, снотворные и психотропные препараты. Все производства обеспечивались собственным сырьем, заготавливавшемся в совхозах Министерства медицинской промышленности. Для улучшения контроля качества лекарств в 1976 г. был создан Государственный научно-исследовательский институт по стандартизации и контролю лекарственных средств, созданы спецНИИ антибиотиков и витаминов. За годы только десятой пятилетки налажено производство 200 новых лекарственных средств, а их ассортимент к 80-му году составлял свыше 2000 наименований. И никакого частного капитала.
В октябре 1985го года журнал Таймс сообщил о разработке советскими учеными полимера Феракрил, который оказался очень мощным кровесвертывающим средством. Компания Дюпон попыталась зарегистрировать в США советский препарат против аритмии, Морицизин. Он мог стать первым советским лекарством, получившим американский патент.
За годы работы института ВНИХФИ в нем было создано и внедрено в медицинскую практику более 60 (!) оригинальных лекарственных средств. В числе созданных препаратов антидепрессанты пиразидол, азафен,инказан, холинолитики ацеклидин и галантамин, анальгетики промедол и эстоцин, препарат для офтальмологии эмоксипин, сердечно-сосудистые средства нибентан, проксодолол, тропафен, противоопухолевый препарат проспидин, антибактериальные средства диоксидин, сульфатон, фтивазид, противовирусные препараты оксалин, арбидол и многие другие. От такого списка не отказался бы ни один научно-исследовательский центр любого транснационального фармацевтического гиганта. В стенах ВНИХФИ были также разработаны новые оригинальные методы синтеза для 170 лучших мировых препаратов-дженериков, производство которых было освоено на отечественных фармацевтических заводах.
И это при том, что разработка и испытание препарата — не забываем — 7-10 лет. Ну а что же принесли благословенные 90-е и 2000-е. Вот что?
Октябрь 2007го. Девелоперская компания Нерль, обанкротившая Центр Химии Лекарственных Средств, сносит корпус прославленного советского института на Зубовском бульваре. А ведь надо понимать, что объемы производства в СССР — это вершина айсберга. Их нельзя представить без развития сопутствующих отраслей и системы подготовки кадров - образования. А какое медицинское образование будет завтра в России? Вот предложения реформаторы из Сколково. Для начала надо окончательно добить советскую систему и обеспечить жесткую смычку вузов и бизнеса.
Ну разве это не прекрасно? Вот уж тогда точно будет и кому разрабатывать лекарства, и кому лечить, и кому набивать на этом карманы.
ИЗВЕСТИЯ:
Российская медицина востребована на международном уровне, сообщил директор департамента международного сотрудничества Минздрава Муравьев в ходе пленарного заседания Национального конгресса по экспорту медуслуг. Он добавил, что работа российской медицины является рычагом, позволяющим привлечь «достаточное количество иностранных пациентов» и выразил надежду, на увеличение их числа.
Ну а пока, по словам Воробьева, целью Минздрава на 2019-й год является привлечение 564 тысяч иностранных пациентов, которые смог заплатить за это (не вам, конечно) 470 миллионов долларов. В общем, студентов-медиков завезем, пациентов завезем, врачей — если возникнут перебои - тоже купим.
СВОБОДНАЯ ПРЕССА:
Минтруд России планирует актуализировать перечень профессий для иностранцев, которые имеют право на прием гражданства РФ в упрощенном порядке. В проекте приказа, размещенном на портале «Нормативных правовых актов правительства Российской Федерации», приводятся наименования профессий, иностранные обладатели которых практически автоматически становятся гражданами нашей страны. Из 135 специальностей «списка Топилина» преобладающими являются медицинские. Кого только там нет — акушерки, врачи скорой помощи, психиатры, участковые терапевты, хирурги, медсестры, фельдшеры и тому подобное.
Многие уже обратили внимание, что кабинеты государственных клиник постепенно заполняются специалистами из бывших советских республик. Почему? Потому что так устроена система ОМС - обязательного медицинского страхования. Точнее, так устроен бизнес — чем дешевле рабочая сила, тем больше прибыль. К чему это может привести и обязательно приведет? К окончательному упразденению бесплатной медицины и полному триумфу рыночных отношений. Ведь если ты окунулся в лужу, ты не можешь промокнуть чуть-чуть. Куда мы идем? К лучшим западным образцам. Нет денег, нет работы, нет медицинской страховки — будешь гнить заживо. Даже элементарный антибиотик ты не сможешь купить без рецепта, ведь все врачи и все рецепты — в лапах могущественных страховых компаний. А все таблетки - в руках медицинских корпораций. Что впереди? Светлое рыночное будущее, конечно. Вот свежая документалка от Дойче Велле. 40 миллионов американцев не имеют доступа к медицинской помощи. В одном из беднейших штатов люди заполняют стадион, чтобы попасть к врачу из благотворительной организации.
В общем, на заключительном этапе рыночных реформ на смену государственной и бесплатной медицине приходят медицина частная и медицина благотворительная. Если нет денег на скорую медицинскую помощь, остается уповать на божью.