Отвратная какая-то полемика по поводу "сколько погибло". Сами погибшие мало кого интересуют. Одним надо доказать, что было "стопятьсот", другим — что "а, так, ерунда, ничего серьезного, дело-то житейское..."
Погибло много. При любом подсчете. И любой подсчет не изменит обстоятельств, при которых это произошло. Обстоятельств, в очередной раз продемонстрировавших то, из-за чего, собственно, и спорят — состояние слабого буржуазного государства. Причем главное слово здесь — буржуазного, потому что сильное буржуазное государство рано или поздно начинает напоминать то, что пожаловало к нам в гости 22 июня 1941. Мы же не мечтаем однажды стать т а к и м и же сильными?
Особенно омерзительны сегодня сравнения с СССР, Испанией, выполнением интернационального долга, попытки приплести сюда преемственность и разговоры о корпоративной верности флагу.
У СССР была ВЧК, но не было ЧВК. Это принципиальная разница. И простым затягиванием репрессивной узды её не устранить. "Гренада, Гренада, Гренада моя" — песня с другими словами и музыкой. По той же причине в социалистическом государстве не было и не могло быть контрактной армии. Не было и массового уклонизма — государство принадлежало всем, а табачок не отделялся от дружбы частной собственностью на заводы и пароходы.
Разве для кого-то сегодня является секретом классовый характер комплектации вооруженных сил (официальных или неофициальных)? Разве кто-то будет отрицать, что, несмотря на все благостные реформы, как и во времена дедушки Ельцина, сохраняются бедные регионы, где мужское население отдает долг Родине поголовно, а есть регионы, где и военкоматы давно можно перепрофилировать в бутики? И это так же нормально, закономерно, как и ведение серой войны по найму.
Точно такое же районирование есть и в Европе, и в США, где самые жирные вербовочные места для Пентагона, Нацгвардии и разнообразных Блэквотеров расположены в беднейших кварталах.
Рынок. Спрос, предложение, норма прибыли.
У нас же вместе с хрустом французской булки сам собой восстанавливается и проникает во все сферы общественной жизни еще и смешной и дикий феодализм. До рекрутских наборов дело, наверное, не дойдет, но экономическое принуждение стало главным, а порой единственным, двигателем для всех процессов в стране. Включая казенный патриотизм.
Эта глиняная крепость разлетится на куски при первом столкновении с настоящим противником.
Вот каков главный урок локальной и далёкой вроде бы катастрофы.