– Почему вы всё ещё на ВГТРК?
– Мне постоянно задают этот вопрос, и когда-нибудь добьются, что он перестанет быть актуальным.
– Кажется, это такой популярный вопрос к вам, потому что люди не очень понимают, как относиться к журналисту, который каждую неделю говорит о марксизме и коммунизме в эфире федерального телеканала.
– Если есть возможность что-то говорить, эту возможность нужно использовать. Если этой возможности будут лишать, то лишать должны те, кто эту возможность мне предоставил. Наивно и абсурдно добиваться того, чтобы это сделали. Это глупо! А есть ли противоречия между тем, что я говорю в эфире, и тем, что происходит в эфире в целом? – есть. Все люди взрослые, все видят, что противоречия существуют.
– А как вашу работу объясняют на самом телеканале? Руководство, коллеги? На уровне того, что у нас тут, мол, бизнес и мы просто зарабатываем на том, что мы говорим, или как-то иначе?
– У нас корпоративное государство, и масс-медиа – тоже корпорация со своим негласным кодексом поведения – корпоративной этикой. Я тут говорю не о нашей компании, а в целом. Посмотрим на банковский сектор, на газовый – везде одно и то же. Есть кодекс поведения, и если человек будет грести против него, то прогребет недолго. Это отражение всей ситуации в стране. Наш капитализм взрослеет и обретает контуры динозавра уже.
– И всё же, как вашу работу объясняют внутри самой системы? Дескать, вот есть Сванидзе у нас – он для либералов, есть Соловьёв, он для таких умеренных патриотов, а вот у нас есть Константин Сёмин... Так?
– Есть масса версий, почему я на телевидении. Есть и такая, что я путинский агент, специально внедренный на телевидение, чтобы управлять левым протестом, а потом выступить в качестве попа Гапона. По другой версии, я служу клапаном для стравливания недовольства, эдаким своеобразным Кургиняном, и люди видят, что левые настроения на телевидении есть, и успокаиваются. На самом деле, всё прозаичнее, как кажется мне. Я работаю на телеканале уже почти 20 лет, и не всегда занимался тем, чем занимаюсь сейчас. Хотя моя позиция для "высших сил" никогда не была секретом. Было время, когда я из Кремля репортажи делал, из правительства, был заграничным корреспондентом.
– Значит, профессиональные навыки и талант первичны?
– Я не исключаю, что когда-нибудь они перестанут играть роль страховочного троса. Ничьё терпение не безгранично. В конце концов, нельзя, чтобы один человек всегда подставлял под удар более масштабные интересы. Но с момента, когда я пришёл в компанию, я всегда был откровенен. Я разговаривал со всеми, даже с самыми большими людьми, и объяснял им, что моя мотивация не связана с зарабатыванием денег или с зарабатыванием имиджа, имени, это для меня вторично, а пришел я, чтобы попытаться что-то изменить и хоть как-то отстоять ту страну, которую я потерял несовершеннолетним человеком. Мои взгляды не были радикально другими в начале 2000-х, когда я пришел на телевидение. Они понимают... Блин, в 2008 году случился казус с "заслуженной пулей", когда отделялось Косово, и был страшный скандал вокруг меня. Можно сказать, что Кремль внедрил корреспондента, заставили ведущего, написали текст. Но никто не писал этот текст. Я его даже не писал. Я произнес его в режиме импровизации в прямом эфире, а потом вокруг этого выстраивали разные конспирологические теории. Сразу же после того, как это произошло, толпа разных представителей либеральной блогосферы требовала мою голову.
– Вы хотите сказать, что эта фраза просто пришла вам в голову во время эфира?
– То, что я сказал, было от души и от сердца. В этом не было никакой механики или кремленологии. Множество людей тогда ожидало, что меня должны уволить, расстрелять, покарать. Этого не произошло. Не произошло это не потому, что "Кремль своих не сдаёт", а просто таким было решение руководства, которое сохранило меня в эфире и позволило работать.
– Но пар-то стравливается, нет?
– А что даёт моя программа, которая выходит в семь, восемь утра? Завтра вот она в пять утра выходит. – Миллионы людей же смотрят? – Да какие миллионы людей? У меня 100 тысяч подписчиков в Youtube, а аудитория моего выпуска на канале "Россия 24" – от 40 до 80 тысяч человек. О чём тут говорить? Я что, выступаю в ток-шоу по вечерам? Можно сказать, что для своих подписчиков я стравливаю пар. Но аудитория моя ничтожна. Видеть в этом какой-то рычаг... Это не рычаг, это спичка. Это абсолютно ничтожно. Завтра не будет моей программы, и никто не заметит.