Материализм учит нас, что общественные идеи суть отражения объективных отношений в обществе. Но нужно только иметь в виду всегда, что отражение это осуществляют не какие-то бездушные машины, а живые люди - конкретные люди, вплетённые в сложные сети человеческих взаимоотношений; люди со сложными и многообразными интересами, которые не исчерпываются одними лишь интересами своего общественного класса; люди, на миропонимание которых оказывают влияние все перипетии их жизни, все индивидуальные обстоятельства времени и места. И прежде чем выносить тому или иному деятелю прошлого свой «приговор», нужно понять, как на его воззрения и деяния повлияли все эти перипетии и обстоятельства.
Без сомнения, самая сложная диалектика - диалектика человеческой души. В каждом человеке, как «микрокосме», концентрированно отражена противоречивость общественного бытия, всего, вообще, бесконечного во времени и в пространстве, неисчерпаемого в многообразии всех его проявлений «макрокосма». И совершенно естественно, нормально, что, чем крупнее и масштабнее личность, тем она сложнее и противоречивее. У большого человека и ошибки очень часто бывают большие, масштабные, и ярким примером тому является Георгий Валентинович Плеханов (1856-1918), ушедший из жизни ровно 100 лет тому назад - 30 мая 1918 года - близ финского дачного местечка Териоки (ныне г. Зеленогорск Ленинградской области).
Заметим, умер он в тот момент, когда гражданская война в России ещё только разгоралась, а вот в Финляндии она как раз завершилась - тамошняя революция была потоплена в крови: десятки тысяч рабочих (не менее 1 % населения!) были расстреляны победившим шюцкором, ещё больше (около 3 % населения) брошены в тюрьмы и концлагеря. Причём с классовым террором переплелись и «этнические чистки»: в глазах финского белогвардейца, остервенело боровшегося с «агрессией большевиков» (характер той войны как гражданской им отрицался!), любой русский представлялся «пособником красных». Примерно за месяц до кончины Плеханова воинство Маннергейма взяло расположенный неподалёку Выборг, истребив там несколько сотен русских, изрядная часть которых являлась как раз противниками большевизма (средь них были беженцы из Питера)! Интересно, а как повлияли бы финские события на политические взгляды Плеханова, поживи он ещё хоть чуток?
Первый русский марксист, основатель группы «Освобождение труда» (1883), человек, на книгах которого учился В. И. Ленин, - Плеханов умер принципиальным противником большевистской революции, Советской власти и лично тов. Ленина. Тем не менее, вождь, нещадно критикуя Плеханова за его оппортунизм, относился к нему с большущим уважением, высоко ценил его труды по философии, настаивал на том, чтобы их читали «молодые члены партии», и требовал их издания в Советской России. Именем Плеханова был назван один из самых престижных вузов в СССР, на его родине - в Липецке - организован музей Г. В. Плеханова. И погребён он тоже в очень почётном месте - на Волковом кладбище в Ленинграде, причём, что более чем символично, его могила располагается рядом с могилой Виссариона Белинского.
Белинскому Плеханов посвятил не менее восьми статей, характеризуя его как крупнейшего философа, социолога и теоретика искусства - мирового масштаба: «В России не было критика, равного Белинскому. Да и во всей всемирной литературе немного найдётся писателей, равных ему по своему литературному дарованию».
Как мыслитель, Георгий Валентинович продолжил линию развития передовой - революционно-демократической и материалистической - русской мысли. Он сам признавал, что, наряду с К. Марксом и Ф. Энгельсом, наиболее решающее влияние на его взгляды оказал Н. Г. Чернышевский. Со своей стороны, Г. В. Плеханов стал первым марксистом, кто принялся за научную разработку истории общественной мысли России, особое внимание уделив взглядам В. Г. Белинского, А. И. Герцена, Н. Г. Чернышевского, показав их место и значение в истории мировой философии.
Многие статьи и книги Г. В. Плеханова по указанной тематике выходили за границей, знакомя западного читателя с лучшими мыслителями России, с историей её философии, с материалистической традицией и диалектическими тенденциями в ней, свидетельствовавшими о высоком уровне её развития. В 1889 году он выступил на первом конгрессе II Интернационала с речью, в которой опроверг бытовавшие на Западе представления о России, как одной из наиболее отсталых стран, и высказал своё твёрдое убеждение: русская революция победит как пролетарская революция. «Революционное движение в России восторжествует только как революционное движение рабочих. Другого выхода у нас нет и быть не может», - заявил он.
Но чтобы совершить идейный шаг вперёд - на качественно новую, куда более высокую ступень, Г. В. Плеханов должен был соединить всё лучшее в общественно-политической мысли России с последними достижениями западной мысли. Должно быть, ему повезло в том, что в начале 1880 года, спасаясь от преследований царских жандармов, Георгий Валентинович вынужден был уехать из России. В эмиграции завершилось его идейное становление: в 1880-83 годах Плеханов усиленно изучает марксистскую литературу; а кроме того, он установил личные контакты с Жюлем Гедом, Карлом Каутским, Эдуардом Бернштейном, Вильгельмом Либкнехтом. Чуть позже он познакомился и с Фридрихом Энгельсом, которого Плеханов считал своим учителем. Энгельс же очень хвалил его ранние работы («Наши разногласия», 1885) и одобрял его революционную деятельность. В 1882 году Георгий Валентинович перевёл на русский язык и издал в Женеве «Манифест Коммунистической партии».
«Лично о себе могу сказать, - писал он, - что чтение "Коммунистического Манифеста" составляет эпоху в моей жизни. Я был вдохновлён "Манифестом" и тотчас же решил перевести его на русский язык».
Человек глубоко образованный, блестяще знавший иностранные языки (книгу «Очерки по истории материализма» 1896 года он написал на немецком), Плеханов впитал в себя всё наследие мировой философии. Критически проанализировав взгляды Спинозы, французских материалистов, социалистов-утопистов и историков времён Реставрации, представителей классического немецкого идеализма и Людвига Фейербаха, он показал преемственность по отношению к ним марксизма - и вместе с тем то принципиально новое, подлинно революционное, что внесли в философию Карл Маркс и Фридрих Энгельс. В 1891 году Г. В. Плеханов написал статью «К шестидесятой годовщине смерти Гегеля», в которой изложил философию Г. В. Ф. Гегеля (1770-1831) и выяснил её роль как идейной предшественницы марксизма.
Революционером - революционером-народником - Георгий Валентинович, сын мелкого помещика из российской глубинки, стал ещё на родине, в бытность его студентом Горного института в Санкт-Петербурге. Блестящим его «революционным дебютом» явилась демонстрация 6 (18) декабря 1876 года у Казанского собора. Её организовала «Земля и воля», собралось около 400 человек, включая рабочих - это была первая в России демонстрация с их участием! - и 20-летний Жорж «толкнул» на ней пламенную речь против самодержавия. Бросив учёбу, Георгий сделался профессиональным революционером, совершил своё «хождение в народ», а в 1879 году, после раскола народников на Воронежском съезде, возглавил организацию «Чёрный передел». Неизвестно, как могла бы сложиться дальнейшая судьба Георгия Валентиновича, если б он не покинул Россию до убийства народовольцами царя Александра II, - но факт: эмигрировал он очень вовремя, и не только в смысле того, что этим он избежал возможной казни или иного сурового наказания, но, прежде-то всего, уехал Плеханов вовремя с точки зрения его идейно-политического развития.
Ибо на Западе, в иной исторической обстановке и другой социальной среде, в результате основательного изучения марксизма и ознакомления с опытом тамошней революционной борьбы рабочего класса, Плеханов порвал с народничеством. В России становление марксизма и революционной социал-демократии происходило в борьбе с народничеством, сыгравшим уже свою историческую роль, исчерпавшим себя и превратившимся в тормоз дальнейшего движения и развития. И первыми эту историческую задачу выполнили Плеханов и его группа «Освобождение труда», основанная в Женеве 25 сентября 1883 года народниками, разочаровавшимися в этом движении (Плеханов, Игнатов, Вера Засулич, Лев Дейч, Павел Аксельрод).
В том же 1883 году Георгий Валентинович издал свою первую марксистскую работу «Социализм и политическая борьба», в которой дал анализ экономического развития пореформенной России. В противовес народникам Плеханов сделал вывод: капитализму в России быть! Народники продолжали держаться за представление об исключительной «самобытности» России, Плеханов же доказывал им, что развитие страны идёт в общемировом русле, и оттого народническая теория ведёт отныне к застою и реакции. Революционным классом в России является пролетариат, и его освобождение, говорил Плеханов, должно быть делом самого рабочего класса, а не группы заговорщиков. Но для этого требуются разработка революционной теории и теоретическое воспитание рабочего класса: «Ведь без революционной теории нет революционного движения, в истинном смысле этого слова. ...Революционная, по своему внутреннему содержанию, идея есть своего рода динамит, которого не заменят никакие взрывчатые вещества в мире». Интересное сравнение, кстати.
Ответом на злобные нападки со стороны народников стала его работа «Наши разногласия» (1884, издана в 1885 году). В ней Г. В. Плеханов поставил вопрос о создании в России рабочей партии: «На этой дороге нас ждут успех и победа; все же другие пути ведут лишь к поражению и бессилию». Им были составлены два проекта программы этой партии (1883 и 1885 годов). Признанный лидер группы «Освобождение труда», Георгий Валентинович развернул бурную деятельность: он читал доклады русскими студентами, жившими в Швейцарии, вступал в диспуты с идейными противниками, проявляя свою огромную эрудицию, остроумие и глубину мысли, изящество литературной речи, выступая по-революционному страстно.
Огромной проблемой было устанавливать связи с Россией, но Плеханову и его сподвижникам это всё-таки удавалось - насколько известно, жандармы при обысках у московских рабочих обнаруживали произведения Плеханова и программу группы. Некоторые свои книги Плеханов смог издать в России легально - под псевдонимами («К вопросу о развитии монистического взгляда на историю», 1895, Н. Бельтов; «О материалистическом понимании истории», 1896, Н. Каменский; «К вопросу о роли личности в истории», 1898, А. Кирсанов). С «женевцами», в свою очередь, связалась одна из первых марксистских групп в Петербурге, которую возглавлял выдающийся болгарский революционер Димитр Благоев (1856-1924). Эта «группа Благоева» существовала в 1883-87 годах, создав 15 рабочих кружков, газету и типографию.
Одной из главных научных заслуг Г. В. Плеханова считается разработка им проблем исторического материализма, прежде всего - вопроса о соотношении роли народных масс и выдающихся личностей в истории. Соответствующие работы его вышли в 1890-х годах - а это был, вообще, наиболее плодотворный период в жизни Плеханова, когда он буквально каждый год выпускал по новой основательной книге. Также он читал в Швейцарии лекции по материалистическому пониманию истории.
Указанный вопрос - о роли личности и масс в истории - был, опять же, важен в контексте борьбы с реакционным народничеством, идеологи которого утверждали, будто историю творят «герои», «критически мыслящие личности», но не «толпа», не народ, представляющий собой-де инертную массу. Этим народники обосновывали политически вредную тактику индивидуального террора; эта же теория, исключая создание массовой рабочей партии, вела их к увлечению «заговорщичеством».
«...народ, вся нация должна быть героем истории», - отвечал им Плеханов. Но при этом, как он доказывал, признание исторической необходимости вовсе не означает фатализма и не принижает значения великих людей. Просто успех того или иного выдающегося деятеля зависит от того, насколько понимает он общественные отношения и потребности, насколько связана вся его деятельность с деятельностью передовых классов общества. «Великий человек является именно начинателем, потому что он видит дальше других и хочет сильнее других. Он решает научные задачи, поставленные на очередь предыдущим ходом умственного развития общества; он указывает новые общественные нужды, созданные предыдущим развитием общественных отношений». Плеханов резко критиковал вульгарно-материалистические теории Богданова и других, игнорирующие роль общественного сознания в общественном развитии: «Экономика почти никогда не торжествует сама собой..., а всегда только через посредство надстройки, всегда только через посредство известных политических учреждений». Отсюда же следует признание значимости революционной теории, её активной роли в историческом процессе: «Диалектический материализм есть философия действия». Его теория меняет мир!
Большой вклад сделан Плехановым и в дело утверждения материалистической эстетики. «Я глубоко убеждён, - заявлял он, - что отныне критика (точнее: научная теория эстетики) в состоянии будет подвигаться вперёд, лишь опираясь на материалистическое понимание истории». Интересно, что им была отслежена история искусства, начиная с искусства первобытного - а к его изучению учёные и приступили-то лишь в конце XIX столетия, когда были открыты пещерные росписи древних людей. На этом материале Плеханов доказал, что искусство возникло как продукт трудовой деятельности людей, определяясь в конечном итоге состоянием производительных сил. Связь с ними искусства опосредуется производственными отношениями, преломляясь в классовой борьбе. Искусство - тоже оружие классовой борьбы, и художник всегда, хочет он того или не хочет, выражает интересы того или иного общественного класса: «...Не может быть художественного произведения, лишённого идейного содержания. Даже те произведения, авторы которых дорожат только формой и не заботятся о содержании, всё-таки так или иначе выражают известную идею». Только передовые классы создают прогрессивное, высокое искусство, реакционные же, уходящие классы ведут искусство к упадку.
Плеханов оставался революционным марксистом лишь до 1903 года. А затем он, человек, сыгравший видную роль в борьбе с оппортунизмом и ревизионизмом Бернштейна и иже с ним, выступивший в этой борьбе как фигура международного рабочего движения, сам стал таким же - сделался меньшевиком, а во время Первой мировой войны и вовсе скатился на позиции социал-шовинизма, «оборончества».
Самое удивительное то, что такая метаморфоза произошла с ним в тот момент, когда центр мирового революционного движения уже переместился из Европы в Россию, - но Плеханов этого-то как раз и не понял! Он всей своей предшествующей теоретической и практической деятельностью готовил революцию, однако не сумел её возглавить, не стал даже её бойцом - и в итоге пришёл в лагерь контрреволюции.
Но почему же так произошло? Прежде всего, обращает на себя внимание то обстоятельство, что бóльшую часть жизни - без перерыва с 1880 по 1917 год - он провёл в эмиграции, был, очевидно, оторван от рабочего движения России и плохо, по-видимому, знал уже реалии российской жизни, нужды и чаяния народа. Забавный эпизод произошёл в 1902 году. В. И. Ленин в статье «Аграрная программа русской социал-демократии» написал: «...классовая борьба... должна быть тем оселком, на котором мы будем испытывать и принципиальные вопросы, задачи, и приёмы пропаганды, агитации и организации». Плеханов - соратник Ленина по «Искре» - оставил на рукописи замечание: «...на оселке нельзя ничего испытывать. Оселок - это петля, которая душит». Он перепутал оселок с силком! Вряд ли, конечно же, можно предположить, что, живя на чужбине, Георгий Валентинович начал забывать родной язык - всё же он постоянно вращался в эмигрантских кругах, да и уровень его культуры был для этого слишком высок; однако, видимо, острота восприятия им народной речи при отсутствии общения с простым народом несколько притупилась.
Вполне возможно, что корифей социал-демократии попросту боялся народа, а значит, боялся и революции - с её теоретиками такое может случиться запросто, и это чисто по-человечески можно понять. В общем, уже в революцию 1905-07 годов Г. В. Плеханов занял позицию, крайне правую даже для меньшевиков, что наиболее выпукло проявилось в негативной его оценке, осуждении Декабрьского восстания. «Не нужно было браться за оружие» - вот главный вывод его из той революции.
Однако думается, что важнейшей причиной оппортунизма Плеханова стал его догматизм. Как это ни странно, но именно строгое следование букве марксизма является самым верным путём к оппортунизму. Плеханов двигался по тому же пути, что и его старый знакомец Каутский, считавший себя «правоверным марксистом».
Оба они не поняли, что наступила принципиально новая эпоха империализма, и некоторые положения марксизма требуют переосмысления. В 1889 году Плеханов доказывал всему миру, что Россия вовсе не такая уж и отсталая страна, и что в ней развивается капитализм, ведя дело к обострению классовой борьбы. Но спустя без малого два десятилетия он пришёл к выводу, что Россия - отсталая аграрная страна, в которой революция «несвоевременна» и социализм построен быть не может.
«Для углубления революции, как и всякого другого общественного движения, требуется наличность известных объективных условий. В России не было объективных условий [sic!], нужных для углубления революции в смысле замены капиталистического строя социалистическим. С этим иногда бывали вынуждены согласиться даже ленинцы. А полуленинцы очень редко оспаривали это», - писал он в известной своей статье «Круг смыкается» в начале октября 17-го, утверждая, что «революционная "левизна"» ведёт его оппонентов к «реакционной "правизне"».
Став приверженцем каких-то жёстких, застылых теоретических схем, «под которые» он склонен был трактовать имеющиеся в наличии формы общественной жизни, догматизируя марксизм и тяготея к «евроцентризму», т. е. к представлению о том, что лишь Европа может указать нам правильный путь, Плеханов совершенно не понял специфических особенностей России, расклада классовых сил в ней. Он не оценил революционный потенциал крестьянства и отверг союз рабочего класса с ним, сделав, напротив, ставку на либеральную буржуазию - чтоб она в результате буржуазной революции взяла власть в свои руки, установила демократию и далее принялась «воспитывать» пролетариат, готовя его понемногу к социализму.
Когда Ленин обнародовал свои «Апрельские тезисы», в корне расходившиеся в представлении «марксистов-ортодоксов» (в т. ч. и из рядов партии большевиков - редакция «Правды» отказывалась их поначалу печатать!) с марксизмом, Плеханов, как известно, воскликнул: «Это - бред!» Его критическая статья была озаглавлена так: «О тезисах Ленина и о том, почему бред бывает подчас интересен». Дескать, «русская история ещё не смолола той муки, из которой со временем будет испечён пшеничный пирог социализма». И все меньшевики и прочие «социалисты», обвиняя Ленина в «анархизме» и опровергая его, размахивали цитатами Маркса - Энгельса!
Интересно тут вот что ещё. Сегодня в России Ленина принято изображать «русофобом». Однако тогда кое-кто из «левых» (конкретно: лидер Бунда Михаил Либер) посчитал «Тезисы» скатыванием в реакционное славянофильство! Видимо, над такими товарищами очень тяготела мысль о том, что социализм в России может быть построен только лишь по готовым «импортным» рецептам, а мы, «лапотные», «азиаты», способны разве что на «русский бунт, бессмысленный и беспощадный»!
Противо речивость Плеханова проявилась ещё в том, что как раз в наиболее сложный для революционного движения период 1908-12 годов он неоднократно отходил от меньшевизма, выступал против «ликвидаторства», возглавляя группу «меньшевиков-партийцев», вёл борьбу против махизма и богоискательства. Однако окончательно всё расставила по своим местам империалистическая война. Война стала тем «моментом истины», на котором сломались даже такие стойкие, казалось бы, бойцы, как французский социалист Жюль Гед. Ленин поначалу даже не поверил слухам о том, что Плеханов встал на позиции «оборончества». Приехав осенью 1914 года в Лозанну послушать плехановский реферат по вопросу об отношении к войне, Владимир Ильич не подал бывшему соратнику руки, а в своём выступлении назвал того не товарищем, а докладчиком, - что сразу резануло уши присутствующих.
...Георгий Валентинович Плеханов прошёл очень сложный, противоречивый идейно-жизненный путь. Однако заслуги его таковы, что сегодня ему легко можно простить все его ошибки и прегрешения. Он был первым, кто вступил в России на этот путь - но пройти его до конца не сумел, это сделали за него другие. Точно так же и сегодня: многие из тех, кто начинают этот путь сызнова, не дойдут до конца, свернут с него или даже повернут назад - и это неизбежно. Кто-то поступит так по причине оторванности от рабочего движения, столь характерного для постсоветских левых, кто-то в силу догматического следования «проверенным истинам прошлого», кто-то из-за настроений отчаяния и неверия в свои силы. Враждебная пропаганда, житейские невзгоды, повседневная борьба за кусок хлеба довершат своё дело.
Пройти этот путь до конца трудно даже ввиду того простого обстоятельства, что человек стареет, растрачивает былой юношеский задор и энергию, закостеневает в своём мышлении. Революция - дело молодых; Че Гевара, кажется, говорил, что революцию должны делать люди до 40-ка, - и он лично до этого рубежа не дожил! А Плеханов-то, кстати, и революционером перестал быть, приближаясь к 50-летию.
Молодым радикалам, горячим и нетерпеливым, следует терпимей относиться к старикам. Да и, вообще, не стоит слишком уж клеймить тех людей, кто свернул со своего революционного пути: на их месте можешь оказаться и ты, не зарекайся!
Даже у такого рода «отступников» можно и нужно находить их, пускай и небольшой, вклад в дело социального прогресса - а уж у Плеханова этот вклад, повторимся, был вовсе и не маленький - был он просто-таки гигантский! По многим пунктам его теоретическое наследие актуально и сегодня. Даже в таком, казалось бы, ушедшем в историю вопросе, как критика народничества - ведь и в наше время находятся такие себе «неонародники», которые доказывают, будто бы в России и других постсоветских республиках сложился не капитализм, а некий «феодализм».
Прогресс человечества всегда движется тяжело и противоречиво - равно как и каждый человек идёт к истине через противоречия, через ошибки и заблуждения, через сомнения и внутреннее борение. Чем величественнее личность, тем сильнее её внутренняя борьба, проявляющаяся порою в жестоких ошибках. Не ошибается тот, кто не ничего не делает, не ищет и не думает. Но Георгий Валентинович Плеханов не был таким, он был Мыслителем с большой буквы, чьё положительное идейное наследие образует органически-противоречивое единство с его заблуждениями.