Что же такое получается? Система не всесильна? Деньги, связи, доступ к общенациональному телеэфиру ничего не значат? Выходит, и один в поле воин? Куда смотрят мировое правительство, Бильдербергский клуб, Ротшильды и Рокфеллеры? Впрочем, если взглянуть на эти чудеса вооруженным глазом, то выяснится, что и они уже случались в истории. Для этого совершенно не обязательно вспоминать древнегреческих демагогов или древнеримских популяров — хотя и те, и другие выступали от лица возмущенного народа против аристократии, патрициев. Сегодняшний кризис глобализации, проявившийся сначала в английском Брексите, а теперь и в победе Трампа, более всего напоминает начало двадцатого века. Тогда всеобщая эйфория от изобретения радио, телефона, телеграфа, асфальта и двигателя внутреннего сгорания сменилась таким же всеобщим разочарованием в прогрессе, неверием в возможность мира без границ. Торговые соглашения обернулись барьерами и протекционизмом. Британская империя, охватывавшая половину земного шара, пыталась вернуть себе ускользающее величие. Империи-конкуренты совершенно не собирались ей в этом помогать.
Н. ФЕРГЮСОН. ТОНУЩАЯ ГЛОБАЛИЗАЦИЯ:
Параллели с 1914-м позволяют нам сказать, что нынешняя глобализация, как минимум, обратима. У нее различимы все те же пять фундаментальных пороков – растянутость империй, соперничество держав, ненадежная система альянсов, режимы, поддерживающие терроризм и рост террористических движений.
Точно так же, как и сегодня, экономические противоречия поначалу прорывались в локальных войнах: испанско-американской, бурской, русско-японской, ливийской, двух подряд войнах на Балканах. Газеты подробно освещали их, а мрачные предсказатели — о, эти люди никогда не останутся без работы — прогнозировали кровавый закат истории. В 1909-м году итальянские футуристы выпустили свой знаменитый манифест:
ИЗ МАНИФЕСТА ФУТУРИСТОВ:
Мы прославим войну — единственное средство гигиены для мира. Каждое сердце мужчины должно любить войну
Отсутствие работы и справедливости наполняло сердце мужчины тотальным разочарованием. Эта эпоха породила целую плеяду популярных политиков-националистов. Пангерманизм, пантюркизм, панарабизм, панславизм — эти концепции объединяла простая идея: желание видеть свою нацию снова великой. Можно отмахиваться от ассоциаций, но и сегодня правый дрейф ощущается на всех континентах.
Не только Англия. Не только Америка. Австрия, Словакия, Польша, Венгрия, Аргентина и Бразилия, Филиппины. А завтра — кто знает — Германия и Франция. Однако что произойдет потом — когда последний гвоздь в крышку гроба глобализации будет забит? Много ли общего между французскими и немецкими, польскими и украинскими, турецкими и арабскими националистами? Разойдутся ли эти возмущенные мужчины по своим национальным квартирам, прихватив с собой шинели?