"Я считаю, что гнев стал товаром, он является товаром уже какое-то время".
Эти слова режиссера Тодда Филлипса, создателя фильма “Джокер”, очень точно передают как смысл самого произведения, так и общую атмосферу, в которой продолжается обсуждение громкой осенней премьеры. Гнев, ненависть, ярость сгущаются, становятся осязаемыми, где бы ни находился зритель — в благополучных Америках и Европах, в Аргентине, в Индонезии или в России. Везде, куда дотягивается или не дотягивается Голливуд. А раз есть спрос на гнев, рано или поздно найдется художник, писатель, музыкант или режиссер, который постарается его удовлетворить и сорвет восьмиминутные овации престижного кинофестиваля.
Джокер — конечно же, ни на секунду не революционное кино, каким в историю вошли “Броненосец Потемкин” Эйзенштейна или “Битва за Алжир” Понтекорво. Это продукт буржуазной культуры, созданный по её законам и правилам, не оспаривающий эти законы и правила, но выставляющий на продажу кое-что новое — щепотку невиртуальной реальности, горсть праводоподобных образов в море гротеска. Разъяренные толпы жителей сказочного города с плакатами “Убивайте богатых”, сами богатые, прячущиеся за высокими заборами, пылающие автомобили и суд линча над полицейскими — это визуализация годами копившихся страхов американской, да и не только американской, элиты. Страх перед восстанием становится всё отчетливее. Единственная бесспорная заслуга фильма — он транслирует этот нарастающий страх.